110 лет тому назад, в мае 1911 года в Симбирске был освящён Воскресенский храм на городском кладбище; к его названию нередко прибавляют слово «кладбищенский». Некогда кладбища обустраивались за пределами городской территории, на окраинах. Сегодня же территория Воскресенского некрополя, среди которой высится давший ему название Воскресенский храм – почти самый центр Ульяновска. Кладбище закрыли для захоронений в 1972 году. А Воскресенскую церковь для богослужений не могли закрыть даже в самые мрачные годы советской власти.
На протяжении десятилетий она была одной из двух действующих православных церквей в городе. Теперь, и по достоинству, Воскресенский храм является одним из архитектурных символов Симбирска-Ульяновска. Более того, церковь – единственный в Ульяновской области памятник архитектуры культового назначения, признанный объектом культурного наследия федерального, то есть, всероссийского, значения!
История Воскресенского храма складывалась непросто, а оттого особо занимательно. Городское кладбище, прозванное Новым, за западной окраиной Симбирска открылось в 1874 году. Оно было предназначено для захоронения православных жителей губернского города, составлявших уверенное большинство его населения. Здесь же был выделен участок для погребения лютеран и католиков – у мусульман, евреев и старообрядцев в городе были собственные погосты.
В Российской империи православие было государственной религией. Та важность, которую в чине погребения играли религиозные обряды, предрасполагала к появлению на кладбищах культовых объектов, часовен и храмов. В 1882 году на Новом городском кладбище в Симбирске была построена и освящена часовня, а вот с полноценным храмом дело надолго застопорилось.
Это можно было бы объяснить банальной нехваткой средств, но едва ли. Тут, скорее, действовали причины ментального свойства. Новое кладбище несколько раз пытались закрыть и перенести на ещё более отдалённое место, подальше от реки Свияги и приближающихся городских окраин, потому что такое соседство казалось небезопасным в гигиеническом отношении на фоне периодически случавшихся всплесков эпидемий с повышенной смертностью.
К тому же, в конце XIX столетия стремительно нарастала секуляризация российского общества. На место религии приходила наука. Верить было немодно, религиозные экстазы сменяло насмешливое равнодушие: в 1894 году Симбирский губернатор Владимир Акинфов на освящении храма в селе Грязнушке Симбирского уезда потчевал желающих душистым табаком из табакерки, «на которой, к неудовольствию барыней, была великолепно наэмалирована голая женщина».
Так, без храма на кладбище Симбирск вступил в XX столетие с его первыми для России драматичными потрясениями: Русско-японской войной 1904 – 1906 годов и Первой русской революцией 1905 – 1907 годов. Внешние катаклизмы, как правило, немало обновляют религиозное чувство, тем более, что в 1904 году епископом в Симбирск был назначен владыка Гурий (Буртасовский) (1845 – 1907), известный молитвенник и консерватор.
В Симбирске владыка Гурий тотчас заметил непорядок, отсутствие храма на Городском кладбище и скоро решил ситуацию разрешить. Епархиальному архитектору Петру Малукалову было объявлено подготовить проект нового храма на основании существующей часовни, а сам владыка Гурий придумал имя для новой церкви – Воскресенская, в честь события Воскресения Христова. Для Симбирской губернии такое название было нетипичным. К началу XX столетия в честь Воскресения Христова в крае были освящены всего 15 храмов, против 107 в честь Николая Чудотворца, 87 в честь Казанской иконы Божией Матери, 85 – Святой Троицы, 78 – Михаила Архистратига, 62 – Рождества Христова.
Для Воскресенского храма владыка Гурий заказал на Афоне икону Матери Божией Иерусалимской, подлинник которой некогда украшал Воскресенский храм или Храм Гроба Господня в Иерусалиме. На кладбище были завезены стройматериалы для строительства. И тут возмутилась Симбирская городская дума и категорически потребовала свернуть всякие несанкционированные ею работы на городской территории, которой, в том числе, являлось кладбище.
Иерусалимская икона Божией Матери, написанная для храма по заказу владыки Гурия.
Нет бы порадоваться, что благодаря Гурию город понесёт меньше расходов!.. Идеология – главнее: ведь епископ слыл за крайнего консерватора даже в среде духовенства, а в Думе тон задавали депутаты-гласные, уверенные, что Российской империи необходимы кардинальные перемены, и на этом поле сочувствовавшие открытым революционерам. Владыка пытался жаловаться на действия городских властей некогда казавшемуся всесильным обер-прокурору Святейшего Синода Константину Победоносцева, но тот мудро просил Гурия смириться, чтобы не давать симбирским гласным повода для новых эскапад.
Но усилия владыки Гурия не пропали даром. Симбирская Дума сама задвигалась, причём, готова уже была не стесняться в средствах, лишь бы затмить архипастырский проект. Летом 1906 года началась работа по строительству на городском кладбище Воскресенской церкви по одобренному Симбирской городской думой оригинальному проекту, исполненному городским архитектором Леонидом Анненковым: лёгкий многоглавый храм, заставлял вспомнить лучшие творения русской архитектуры XVII столетия, эпохи «нарышкинского барокко».
Увы, но вскоре после начала работ Леонид Анненков скоропостижно скончался. Городским архитектором в Симбирск был приглашён выдающийся зодчий Фёдор Ливчак (1878 – 1919). В 1907 году он представил на рассмотрение Симбирской Городской Думы собственный оригинальный проект, кардинально изменив стиль и размер постройки.
Считается, что отказаться от проекта Анненкова заставила экономия средств. Но какая тут экономия, если новый проект предусматривал значительно увеличить вместимость храма с 250 до 350 человек, обустроить под ним подземные помещения, лепнину, росписи, металлические оконные рамы, плиточные полы, центральное калориферное отопление. Всё это было ново, неожиданно и недёшево.
Как кажется, идеология опять победила экономику: нарядный, многоглавый проект Воскресенского храма, отсылавший к «беспечальной» эпохе XVII века оказывался несозвучен переживаемым драматичным событиям, да, пожалуй, и самой функции храма на кладбище, где отпевают недавно умерших людей, и так сильна печаль и горечь от их утраты.
Фёдору Осиповичу, независимо от степени личной воцерковленности, было присуще чувство соборности, постоянное, очень органичное и творческое обращение к архитектурному, художественному и культурному наследию русского народа. Выражением этого становились спроектированные зодчим Ливчаком общественные здания и сооружения, банки, больницы, школы. Раскрывая один из своих архитектурных замыслов, он писал: «В идее осуществления проекта лежало олицетворение здания … в виде колоссальной избы с характерной двускатной коньковой крышей».
Церковь есть высшее выражение соборности, а храм – её зримый символ. «Необычность возведенного Ливчаком храма заключалась в том, что он обратился к неизвестному до него в Симбирске прототипу. Суровая простота и ясность композиции Воскресенской церкви вызывала в памяти тип тетраконха – разновидности центрического храма, известного с VI века и нашедшего распространение в архитектуре Армении и Грузии».
Строительство храма начиналось с фундамента и подвальных помещений. Это – интереснейшая и малодоступная часть храма. Рост городов на рубеже XIX – XX столетий приводил к увеличению темпов «заселения» кладбищ. Перед властями предержащими возникал насущный вопрос: что делать? Варианты предлагали учесть мировой опыт: кремация и складирование-перезахоронение костных останков в склепах и катакомбах, как это делалось и делается во многих европейских странах.
Своеобразным памятником этим дискуссиям и стали подземелья Воскресенского храма. По заказу городских властей Фёдор Ливчак спланировал обустройство подземных помещений под склепы и катакомбы для вторичного перезахоронения костных останков. Там действительно был захоронен скончавшийся в 1916 году на Персидском фронте первый староста храма, Симбирский купец Алексей Павлович Балакирщиков. Но широкого применения идея не нашла, как несходная с православными погребальными традициями.
В подземелье Воскресенского храма.
Объявление о погребении Алексея Балакирщикова в Воскресенской церкви, 1916 год.
22 мая (4 июня) 1911 года кладбищенская Воскресенская церковь была торжественно освящена с участием Епископа Симбирского и Сызранского Вениамина (Муратовского). «Маленький, очень красивой архитектуры храм был переполнен народом, который также запрудил всю окружающую храм площадь», — сообщала о событии газета «Симбирянин».
В праздник Успения Божией Матери, 28 августа 1931 года в Ульяновске последовало массовое закрытие храмов и молитвенных домов всех действовавших на тот момент в городе конфессий. Закрытия избежали только окраинные Воскресенская церковь на кладбище и Неопалимовская церковь, освященная 29 мая 1912 года в слободе Куликовке. «Воинствующие безбожники» не решились закрыть сразу все православные храмы на «родине Ленина», справедливо опасаясь ропота и неудовольствия верующих.
Каток репрессий, однако, не миновал Воскресенский храм. Были расстреляны два первых его настоятеля, отец Иоанн Апраксин (1861 – 1938) и сменивший его в 1916 году отец Иоанн Сергиевский (1870 – 1938). К высшей мере была приговорена прихожанка храма Ольга Григорьевна Анненкова, вдова архитектора Леонида Анненкова, приложившего руку к его строительству.
В Ильин день, 2 августа 1941 года Куйбышевский облисполком (Ульяновск входил в состав Куйбышевской области) принял решение о закрытии Воскресенского храма. Здание храма планировалось сдать в аренду под засыпку хлеба ульяновскому пункту «Заготзерно».
Но Промысел Божий сильнее человеческих планов. Словно бы не сомневаясь в этой истине, местоблюститель Патриаршего престола митрополит Московский и Колдоменский Сергий (Старгородский) 1 сентября 1941 года, через две недели после формального закрытия, назначил в Воскресенскую церковь города Ульяновска нового настоятеля, отца Анатолия Мартынова. А 26 октября 1941 года, в праздник особо почитавшейся в Симбирске иконы Иверской Божией Матери), митрополит Сергий лично служил в Воскресенском храме, будучи эвакуирован в Ульяновск из Москвы, в связи с наступлением немцев во время Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов.
В иконостасе Воскресенского храма привлекает внимание образ святого Преподобного Серафима Саровского, написанный в начале XX столетия. Господь через страдания приведёт Россию к великой славе, говорил когда-то святой Серафим Саровский своему «служке», симбирскому дворянину Николаю Мотовилову. «Радость моя, Христос Воскресе!» — приветствовал Серафим Саровский каждого, приходившего к нему. Лучшие слова для храма в честь Воскресения Христова.
Фото автора
 |
Сообщение опубликовано на официальном сайте «Новости Ульяновска 73» по материалам статьи |