Это – не самокритика, но профессиональный юмор. Евдокии Михайловне Самсоновой (1896 – 1988) действительно приходилось иметь дело с отходами жизнедеятельности по должности начальника ассенизационного обоза Ульяновска. Сбор нечистот осуществляли ассенизаторы, по-русски золотари. При помощи вёдер, прибитых к длинным деревянным шестам, они с определённой регулярностью вычерпывали содержимое выгребных и помойных ям в специальные бочки на конном ходу.
Профессия, безусловно, не женская. Зарабатывали золотари очень неплохо, но дух буквально въедался в кожу, и не всякий решался связать себя с подобным промыслом. Кстати, когда-то содержимое выгребных ям было сырьём стратегическим: человеческие экскременты шли на выработку селитры, используемой при изготовлении пороха. С селитрой, зелием, как ещё называли её, связывают некоторые учёные возникновение самого слова «золотарь».
Советская эпоха переменила многое: женщины осваивали мужские профессии. Выразительным примером тому была и Евдокия Самсонова.
Она родилась в Карсунском уезде Симбирской губернии в 1896 году – в том самом году, когда торжественно короновался на царство последний российский император Николай II. В 1912-м, буквально накануне Первой мировой войны и революции 1917 года, Николай II организовал выдачу льготных кредитов городским самоуправлениям на улучшение городской инфраструктуры. Симбирск воспользовался этими средствами, в том числе для модернизации собственного ассенизационного обоза, помещавшегося на юго-восточной окраине города, на Садовой (ныне Кирова) улице близ склона, спускавшегося к Волге глубокого Стрижева оврага. Гору, на которой некогда помещался ассенизационный обоз, и доселе назы1вают Самсонихой.
Ассенизационные бочки. 1920-е годы:
Начало XX столетия – эпоха технического прогресса, особыми символами которого были автомобили и авиация. 21 октября 1910 года в небо над Симбирском впервые поднялся моноплан «Анрио», пилотируемый графом Михаилом Сципио дель Кампо (1887 – 1984), первым дипломированным российским пилотом, пионером русской и польской авиации. Граф взлетал с городского ипподрома недалеко от ассенизационного обоза, поднявшись на стометровую высоту.
В том же 1910 году в губернском Симбирске насчитывалось целых три легковых автомобиля. К 1922 году губернский автопарк исчислялся уже единицами легковой и грузовой автотехники, и в Симбирске впервые открылись специализированные курсы для подготовки «шофферов», как выговаривалось это слово на французский лад. Их слушательницей стала 26-летняя Евдокия Самсонова, первая в нашем городе квалифицированная женщина-шофёр!
В те времена, при полном отсутствии автосервиса, шофёр должен был быть человеком технически грамотным, физически крепким и стрессоустойчивым, ввиду частых и неожиданных поломок техники. Последнее не всем удавалось, и ранние советские фельетоны буквально бичуют водителей, садившихся за баранку «под мухой».
Но у Евдокии Михайловны тут всё было в порядке – и у самой, и у тех, кто оказывался под её руководством, в рабочее время действовал самый неукоснительный «сухой закон». Самсонова, или Самсониха, как запросто называл её весь Ульяновск, внушала трепет и страх даже тем, кто просто видел её на улице, тем более служил под её знамёнами. Её считали комиссаршей, чекисткой, участницей Гражданской войны, величали «обломком военного коммунизма». Но делалось это не зло, а всегда с уважением: город знал, что дело своё она делает и за «своих» стоит горой: выбивает им премии и жильё и отбивает их от «наездов» предержащих властей; среди тружеников ассобоза было немало тех, у кого были нелады с законом, кто не имел необходимых документов…
Правда, и чужим могло перепасть, попадись они под горячую руку Евдокии Михайловне. От одного человека довелось слышать историю, как его, школьника, с одноклассниками во время войны или вскоре после того отрядили косить траву на берег Волги, в заливные луга. Молодые горожане старались, но у них не очень получалось, и в это время, откуда ни возьмись, верхом на лошади явилась Самсониха. «Как вы косите! — напустилась она на мальчишек. – А ну дай покажу, как надо!». Женщина соскочила с коня, взяла косу – и пошла махать ей, пока не скосила всё, что нужно было скосить мальчишкам. Надо ли говорить, как те были благодарны неожиданной помощнице!..
Евдокию Самсонову назначили заведовать Ульяновским городским ассенизационным обозом в 1931 году, когда хозяйство это переживало далеко не лучшие времена. Утратив в 1928 году статус губернского города, Ульяновск лишился значительной части прилагавшегося к нему финансирования. Пришлось «ужаться» и Ульяновскому ассенизационному обозу. Его мощности за пять лет районного статуса Ульяновска сократились с 70 до 22 лошадей, с 60 до 24 бочек. При этом количество жителей, не охваченных канализацией (хотелось сказать «цивилизацией»!), возросло с 53 до 66 тысяч человек.
Ассенизаторы выезжают на работу. Фото начала XX века:
Нина Кривошеина (1895 – 1981), русская эмигрантка и мемуаристка, волею судеб оказавшаяся в послевоенном Ульяновске, так описывала работу местного ассенизационного обоза: «У большинства ульяновских жителей была во дворе деревянная будка. В сентябре, этак в последних числах, люди выходили на улицу, стояли перед домом и сторожили: не проедет ли «Самсониха»? Так называли ассенизационный обоз города Ульяновска, по фамилии председательницы этого «института» товарища Самсоновой. Говорят, она сама была славная женщина средних лет.
Обоз же был в виде дрог, на них бочка, а управлял дрогами рабочий в клеенчатом халате с капюшоном, в высоких, выше колен сапогах и с черпалкой и ведром в руках. Запись на «очищение» делалась в жилотделе, а вот когда он к вам заедет, это уж совсем неизвестно, да и «Самсониха» увозила только одну бочку, и уговорить, и умолить возницу заехать еще раз требовало порядочного бакшиша. О том, что едет «Самсониха», передавали друг другу из дома в дом, чтобы соседи не пропустили».
В 1933 году Евдокию Самсонову вдобавок к ассобозу назначили заведовать ульяновским городским гаражом, номинально существующим с 1926 года в Ульяновске автобусным движением – как раз в начале 1933 года автобусное движение прекратилось, за выходом из строя наличных транспортных средств. Самсониха сделала почти невозможное: в 1934 году автобусное движение удалось восстановить! На два маршрута вышли три восстановленных машины и четвёртая, «собранная из деталей сломанных автобусов, не поддающихся починке».
Между прочим, в условиях транспортного голода многие горожане не брезговали пользоваться в качестве транспортных средств ассенизационными дрогами. Садились, правда, не к бочке, а, сторговавшись с ассенизатором, на лошадь. Но всё равно выглядело забавно: зато едешь, а не чешешь пешком.
В знаковом 1937 году «стальную» Самсониху даже поставили заведовать всем коммунальным хозяйством Ульяновска. Но дальновидная Евдокия Михайловна скоро пожелала вернуться к своему обозу, прекрасно понимая, что высокий пост безусловно грозит обвинениями во «вредительстве» и «шпионаже». Благо, и обоз сменил название на более благозвучное – контора по очистке города Ульяновска.
«Я хоть и говённый – но начальник!», – говорят, любила повторять Евдокия Михайловна, требовательная к себе и к людям, работавшим под её руководством.
Отличники соревнования Ульяновского городского коммунального хозяйства. Евдокия Самсонова — шестая слева в первом ряду. 1953 год:
В 1942 году Евдокия Самсонова вступила в Коммунистическую партию. В победном 1945 году контора по очистке была отмечена переходящим красным знаменем как лучшее коммунальное предприятие города. Трудовые достижения лично товарища Самсоновой были отмечены двумя медалями и знаком отличника Министерства коммунального хозяйства РСФСР. А в январе 1962 года «за долголетнюю безупречную работу и в связи с уходом на пенсию» Евдокию Михайловну почтил Почетной грамотой Ульяновский облисполком.
Нередко случается, что для сильных и энергичных людей выход на пенсионный покой оборачивается скорым вечным покоем. Но жизнь с уходом на пенсию для Евдокии Михай-ловны не закончилась. Она помогала воспитывать своих племянников, а потом и внучатых племянников, пользуясь среди родных непререкаемым духовным авторитетом. Самсониха любила природу, очень часто отправлялась в лес, одна или с компанией, причём не только по ягоды и грибы, но на самую настоящую ружейную охоту! И занималась ею Евдокия Михайловна почти до самого конца своей долгой жизни.
Евдокия Самсонова, в центре, с родственницами. Конец 1970-х годов:
В жизни Евдокия Самсонова была человеком скромным и непритязательным. На самом склоне лет она получила собственную однокомнатную квартиру в новостройке, девятиэтажном доме в конце проспекта Нариманова, напротив Парка Победы. Этаж был «козырный», девятый, новый лифт то и дело выходил из строя, но Евдокия Михайловна и на девятом десятке покоряла пешком девять этажей!
Трон Самсонихи:
Среди немногих предметов, отдалённо свидетельствовавших о роскоши, в доме Самсонихи выделялся так называемый «трон», а на самом деле старинный венский стул с подлокотниками, который, как утверждала сама Евдокия Михайловна, принадлежал последнему городскому голове дореволюционного Симбирска Леониду Ивановичу Афанасьеву (1868 – 1925), которому город был обязан электростанцией, водозабором, скотобойнями и тем самым ассенизационным обозом, которым 31 год заведовала товарищ Самсонова.
Быть признательным тем, кто был перед тобою, закладывал и взращивал то, результатами чего ты пользовался, что преумножал, вообще, замечательно характеризует человека.
Могила Евдокии Самсоновой на Ишеевском кладбище. Даты на памятнике даны с ошибками — 1895 год рождения и 5 августа 1988 года как день смерти:
Евдокия Самсонова успела разменять десятый десяток – она умерла 6 августа 1988 года, прожив 92 года, от Российской империи и до Перестройки, от Симбирской губернии до Ульяновской области. Сколько эпох, сколько руководителей вместила одна человеческая жизнь!.. Впрочем, замечательно сформулировал известный казанский журналист и поэт Борис Бронштейн:
Те правители, эти ли
Воцарялись в стране –
Все они не заметили
То, что жили при мне.
Иван СИВОПЛЯС
Рис. автора
 |
Сообщение опубликовано на официальном сайте «Новости Ульяновска 73» по материалам статьи |